Что ждет Церковь Последнего Завета? Материалы круглого стола

Источник: Что ждет Церковь Последнего Завета? Материалы круглого стола. // Религия и право. - 2000. - №1. - С. 17-19.
 

Состоявшийся в декабре прошлого года круглый стол по проблеме, возникшей в связи с Церковью Последнего Завета, был посвящен вполне конкретному вопросу, а именно возможности ликвидации в судебном порядке этой религиозной организации по заявлению прокуратуры Курагинского района Красноярского края, где проживает около 3 тыс. членов церкви. В обсуждении сложившейся ситуации приняли участие: Людмила Григорьева, бывший специалист по связям с религиозными организациями Администрации Красноярского края, Владимир Ряховский, президент Христианского юридического центра, Анатолий Пчелинцев, директор Института религии и права, Николай Волков, советник по делам религий Председателя Правительства Республики Хакасия, Михаил Одинцов, советник отдела религиозных и национальных проблем Аппарата Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации.

Вопросы государственно-церковных отношений. Я была назначена на эту должность 1 февраля 1996 г., и в первый же день моей работы состоялась моя встреча с руководством общины.

Я полагаю, что тревожащие моменты в вероучении и практике этой организации имеются. Но опыт нашей работы показал, что их можно, во-первых, вовремя отследить, во-вторых, смягчить путем переговоров с руководством Церкви. В июне 1996 г. была проведена первая комплексная комиссия, исследовавшая различные аспекты жизни членов общины, вызывавшие больше всего беспокойства. После этого проверки проводились еще несколько раз, в них принимали участие педагоги, врачи, представители правоохранительных органов. Акцент в работе комиссий делался на соблюдение действующего законодательства и прав человека.

В результате систематической работы краевой администрации с церковью удалось достичь, в первую очередь, снижения преступности в отношении верующих, приезжавших на поселение с деньгами, вырученными от продажи недвижимости в крупных городах. Среди многочисленных случаев нападения на верующих был и один совершенно жуткий — расстрел семьи виссарионовцев бандитами из Абакана.

Во-вторых, стало меньше конфликтов с местным населением, значительную часть которого составляют старообрядцы, естественно, считавшие приезжих «еретиками». В-третьих, удалось снять нездоровый ажиотаж в местной прессе — в результате первоначально бурный поток материалов о «зомбированных» и «кодированных» виссарионовцах значительно уменьшился. Вместо этого в прессе периодически появлялись спокойные по тону статьи, адекватно описывающие это религиозное явление. Как следствие, снизился и приток прибывающих на жительство в Красноярский край последователей Виссариона».

С 1998 г. работа краевой власти с Церковью Последнего Завета была прекращена. С приходом к власти Александра Лебедя, ставшего губернатором в июне 1998 г., сменился и состав краевой администрации. Место Людмилы Григорьевой, занимавшейся религиозными вопросами ранее, занял другой человек, может быть, не очень разбирающийся в религии, зато лично преданный губернатору. О религиозно-правовой осведомленности нового руководства можно судить хотя бы по предпринятой им попытке устроить публичную церемонию освящения здания администрации края.

Появление такого документа как заявление о ликвидации Церкви Последнего Завета следует считать, видимо, результатом изменившейся политики краевой власти по отношению к религиозным организациям вообще. Нет организации, нет и проблемы — такова, видимо, логика инициаторов судебного преследования Церкви Последнего Завета.

Однако как на самом деле обстоят дела со здравоохранением, образованием, трудовыми отношениями в общине последователей Виссариона? Маловероятно, чтобы краевая администрация или прокуратура могли ответить на этот вопрос. Логично предположить также, что столь молодое вероучение способно претерпеть за короткий срок значительные изменения. Что об этом знают представители государственной власти? Что они, в конце концов, знают о реальных трудностях жизни этих людей и как пытаются им помочь?

«В течение последних нескольких лет доктрина церкви претерпела явную эволюцию, — полагает Людмила Григорь-

18

ева. — Отчасти это связано со сменой светского лидера общины, который перенес акцент с эсхатологических положений на экологические. С другой стороны, руководство церкви было вынуждено как-то приспосабливать вероучение к реальным и довольно суровым условиям жизни верующих, по большей части бывших горожан, в таежных поселках.

Вообще, учение Виссариона является классикой движения «нью-эйдж», с его харизматическим лидером, эсхатологическими пророчествами, экуменическими лозунгами и призывами к самосовершенствованию, вселенской любви и гармонии жизни с природой... Первоначально весьма радикальные установления постепенно смягчались — так, был несколько ослаблен аскетический режим питания, снят первоначально существовавший запрет на обучение детей в государственных школах. Можно надеяться на дальнейшую либерализацию учения и практики, однако свои коррективы вносит одно обстоятельство, тоже весьма характерное для подобных движений — непредсказуемость харизматического лидера».

Что касается состояния здоровья, то оно в целом не отличается ни в худшую, ни в лучшую сторону от обычного для тех мест. С обучением детей, как оказалось, тоже все не так просто. При опросе членов общины выяснилось, что существует несколько причин тому, что дети не ходят в местные школы. Во-первых, родителей, многие из которых имеют высшее образование и ученые степени, зачастую не устраивает уровень обучения в сельской школе. Во-вторых, дети приезжих часто подвергаются издевательствам со стороны местных. И третья, самая прозаическая причина — часто до ближайшей школы ехать нужно несколько часов, а транспорта у общины нет и местная администрация его не выделяет.

Разного рода трудности бытового порядка стали нелегким испытанием для духа членов общины. «Первоначально все это более всего напоминало первые толстовские коммуны, — говорит Людмила Григорьева. — Люди, принявшие участие в этом эксперименте по построению новой жизни в отдельно взятом районе, искренне верили, что у них все получится. Этой вере способствовало и материальное благополучие — у всех были деньги, вырученные от продажи собственности в крупных городах. Но постепенно деньги иссякали, а новых источников их получения при нынешней экономической ситуации в крае не предвиделось. В общине начались недовольство и брожение, а первоначальный энтузиазм и беспредельная вера в Учителя стали угасать, тем более, что и руководство Церкви предпочло дистанцироваться от экономических проблем рядовых верующих. Дошло до того, что некоторые стали тайком похаживать в местную православную церковь, очевидно, желая найти новую духовную опору взамен предложенной учителем Виссарионом».

И тут вместо помощи, которую можно было бы оказать людям, появляется заявление о ликвидации церкви. Что будет, если оно все-таки будет принято к рассмотрению судом и в результате этого рассмотрения требования прокуратуры будут удовлетворены? Как это скажется на существовании и умонастроениях членов общины? Людмила Григорьева полагает, что руководителям церкви это, скорее, на руку. Ажиотаж вокруг церкви угас, и сами виссарионовцы, возможно, будут только рады этому процессу. Совместное противостояние преследованию со стороны властей может вновь сплотить общину вокруг лидера, а также привлечь новых последователей, желающих выразить солидарность с преследуемыми.

Николай Волков: «Реально осуществить решение суда (если таковое состоится) будет невозможно. Интересно, как это себе представляет прокуратура? Что они реально предлагают — убрать Торопа, устроить разгон верующих, которые там, кстати, законно проживают и работают?

По моему глубокому убеждению, в решении данных вопросов вообще невозможно руководствоваться принципом вкусовщины. Мне лично не нравится эта организация, а их вероучения я совершенно не принимаю, о чем я неоднократно говорил им самим. Но при чем здесь мои предпочтения и антипатии? Единственное, что должно соблюдаться здесь, — это принцип законности».

К каким практическим результатам могут привести подобные меры, принимаемые против Церкви? Н. Волков и Л. Григорьева сходятся во мнении, что последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

«История новых религиозных движений уже знает примеры трагических исходов противостояния властей и верующих, — подтверждает эту точку зрения Анатолий Пчелинцев. — О си-

19

туации, подобной массовым самоубийствам членов движений «Народный храм» или «Ветвь Давида», говорить в этом случае пока рано. Но если такая возможность будет упускаться из виду вообще, то рано или поздно это может произойти. Здесь действует закон театра — если на сцене висит ружье, то оно рано или поздно выстрелит. И даже неважно, есть ли в вероучении церкви обоснования подобных деяний. Политика властей, загоняющих верующих в угол, вполне может способствовать их появлению. И даже если есть хотя бы микроскопическая вероятность того, что подобное может произойти, долг специалистов в области государственно-церковных отношений — предупредить о возможности такого развития событий».

Опасения до некоторой степени обоснованны — не так давно Виссарион в своем поучении предупреждал последователей о грядущем «крещении огнем». Истолковать его слова можно как метафорически, так и буквально. Кто знает, к чему склонятся верующие?

История отношений государства и общества с новыми религиозными движениями показывает, что власти не склонны к тому, чтобы непредвзято подходить к разрешению клубка возникающих в связи с этим социальных проблем, которые, кстати становятся и причиной популярности таких движений. Ведь, по мнению Л. Григорьевой, «...феномен виссарионовского движения можно квалифицировать как квазирелигиозное массовое движение пассивного социального протеста постсоветской интеллигенции. Сила притягательности новой веры заключается не в особенностях личности вождя или специальных способах воздействия, а в причинах более прозаических. Лидеры движения сумели сформулировать и озвучить наиболее актуальные, наболевшие проблемы сегодняшних «лишних» людей, и в первую очередь именно интеллигенции. Виссарион сумел направить невостребованную сегодня социальную творческую активность патриотически настроенной интеллигенции в псевдорелигиозное русло и использовать ее в собственных интересах».

Вот так. Виссарион сумел, а власти — не сумели. И теперь столь же неумело пытаются «прикрыть» Виссариона.

Михаил Одинцов, профессор, доктор исторических наук: «Наш отдел в Аппарате Уполномоченного получает письма, жалобы и заявления от граждан по поводу этой религиозной организации. Есть среди них, например, и обращения от родителей, чьи дети, уже, кстати, вполне совершеннолетние, — выразили или осуществили намерение переехать на жительство в Красноярский край, в общину ЦПЗ. Нас просят оказать содействие в спасении детей от «зловредной секты».

Относиться к таким просьбам можно по-разному. Мы придерживаемся того принципа, что наша задача заключается в контроле над тем, чтобы права человека на свободу совести не нарушались. Если взрослые люди хотят жить так,

как считают нужным, никто не может им в этом препятствовать. Именно это мы и попытались в ответных письмах объяснить родителям.

Во всей этой ситуации, как и во многих других, затрагивающих деятельность других религиозных организаций, тревожит активность таких «религиоведов» как А. Дворкин. Ученые не воспринимают его всерьез, однако для многих представителей властей, журналистов он и его писания являются почему-то непререкаемым авторитетом. Его неумеренная активность усугубляет и без того в целом негативное отношение к организациям, подобным Церкви Последнего Завета, тогда как здесь необходимо спокойное и непредвзятое изучение этого явления».

Первое, что надо было бы сделать, — попытаться выяснить объективную ситуацию и нужды членов общины. Оптимально было бы дать им понять, что они могут куда-то обратиться за помощью. Вообще, государство призвано защищать права верующих, а не бороться с ними — таково коллективное мнение участников круглого стола.

Участники круглого стола единодушны во мнении, что государство должно осуществлять действенный контроль над законностью деятельности любых религиозных объединений. В целях предупреждения возможных негативных последствий необходима консолидация религиоведческого и юридического опыта для выработки научно обоснованных практических рекомендаций. Современное религиоведение должно не только комментировать уже происшедшие события, оно должно уметь предвидеть и упреждать негативные последствия.